Заняв в 1882 году по просьбе Александ­ра III высокий пост главнокомандую­щего государственным конезаводством, ге­нерал-адъютант начальник царской охраны и министр  двора граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков фактически стал хозяи­ном прославленного Хреновского конезаво­да графа Алексея Орлова в соседней Воро­нежской губернии. Завод был куплен царем у наследницы графа, безразличной к делу всей жизни ее отца. На содержание этого завода, считавшегося главным государст­венным, правительство ежегодно выделяло сотни тысяч рублей.

Кроме того, на свои деньги Воронцов-Дашков содержал при заводе школу наезд­ников, которой присвоили его имя. Распола­гая огромным наследным капиталом, нача­ло которому положил еще при Екатерине II граф Роман Воронцов, Воронцов-Дашков постепенно скупил на частных конных за­водах наиболее выдающихся жеребцов и кобыл, родословные которых начинались в Хреновском заводе.

Надо сказать, что при жизни графа Орло­ва существовал строжайший запрет прода­вать на сторону лошадей с его завода. Но после смерти графа запрет этот нарушил управляющий Хреновским заводом быв­ший крепостной графа Шишкин, открыв­ший свой завод.

Таким образом, получается, что элита ор­ловской породы рождалась на частных конезаводах. Воронцов-Дашков потратил не­мало усилий и денег, чтобы собрать ее в Новотомникове.

Когда-то граф Алексей Орлов устраивал состязания своих и мужицких троек на за­снеженном  льду  Москва-реки.  Однажды победителем в этих бегах оказалась тройка саратовского мужика Таскена. В награду он получил сдобный калач и чарку водки из рук графа. Впоследствии стараниями гра­фа Воронцова-Дашкова призовые суммы на бегах были доведены до десятков тысяч рублей. В моду вошло содержание част­ных призовых конюшен  в Петербурге и Москве. Две такие конюшни имел и граф. Сюда привозили из Новотомникова уже на­езженных, наиболее резвых рысаков.

В последней четверти XIX века в по­гоне за высокими призами в Петербург и Москву все чаще стали наведываться  американские наездники на своих, так называемых "двухминутных рысаках", т.е. пробегавших милю (1600 м) за 2 ми­нуты.

Русские  конезаводчики,  чьи  орлов­ские рысаки не обладали такой резвос­тью, взроптали. Воронцов-Дашков, со­державший в то время у себя на службе семейство выдающихся американских    наездников Кейтонов с их лошадьми за    триста тысяч рублей в год, был вынужден установить раздельные бега и призы для американских и орловских рысаков. Только одна рекордистка - серая кобыла Хода с Новотомниковского завода   - еще могла соперничать с заокеанскими резвачами.

Хозяева частных конезаводов в России разделились на два лагеря, требовали  запретить бега с участием американских рысаков, другие устремились приобретать заокеанских резвачей и скрещивать их с орловскими, на­деясь получить новую породу рысистых, резвостью в американских и красотой в орловских рысаков.

После смерти графа Воронцова-Дашкова в 1916 году его наследники, собираясь вы­ехать за границу, устроили дешевую рас­продажу с аукциона элиты всего конского поголовья завода. До середины 20-х годов каменные конюшни практически пустова­ли. На крытой беговой дорожке возле них наездники уже не разминали застоявшихся рысаков. Да и оставалось их столько, что можно было пересчитать по пальцам. Прежде прекрасный завод запустел и, как говорится, дышал на ладан.

По счастливой случайности среди немно­гочисленных чистокровных орловских ма­ток оказалась и молодая кобыла Опора. Ей суждено было сыграть в дальнейшем выда­ющуюся роль в отечественном конезаводстве, спасти породу орловских рысаков от полного забвения.

В 1934 г. она явила на свет жеребенка, названного Отбоем. У От­боя отцом был жеребец Бурелом (1927 г.). На него советовали обратить внимание московский ученый С.Калинин, которому приглянулись завидные формы этого рыса­ка, участвовавшего на бегах на Московском ипподроме в 1930 году. Но поначалу Отбой ничем выдающимся себя не проявил. От не­го получали, в общем-то, рядовых рысаков и маток, не отличавшихся высокой резвос­тью. Завод решил расстаться с Отбоем. Его отправили на другой конезавод. И здесь на­до сказать огромное спасибо начкону Л.По­пову. Попов решил вернуть Отбоя в Новотомниково. Нетрудно представить себе, на­сколько сложно было осуществить это, ведь уже шла Великая Отечественная война. Только выделение отдельного товарного на­гона для одной лошади уже было серьезной проблемой. И все же Попов добился своего. Отбой вернулся в Новотомниково. Здесь его уже принял другой начкон В.Ремизов. А.Попов в 1943 году ушел на фронт и не вернулся, как не вернулись сюда после вой­ны 36 его работников - конюхи, наездники, кузнецы-ковали. Они погибли, защищая свою Родину. При Ремизове, прорабо­тавшем в конезаводе до 1965 года, роди­лась новая линия орловского рысака, но­вая ветвь на его родословном древе.

Интерес к орловскому рысаку снова резко возрос. Лошадей из Новотомни­ковского конезавода приобретали конезаводы  Чехословакии,  Венгрии,   Китая, Германии, Швеции. С тройкой орловских рысаков, коренником которых был  рысак из  Новотомникова,  познакомились Америка и Канада. Ими любова лись миллионы  телезрителей  в  этих странах. О них восторженно писали во многих газетах.

   ...Вот уже более ста лет конезавод занимается разведением лошадей. У него    сложились свои традиции, имеются секреты. Но, тем не менее, у новотомниковских специалистов  есть опасения  за судьбу орловского рысака. Это связано :    прежде всего с определенной тенденцией по приватизации конезаводов страны. Поэтому  государство  должно  взять  в свои руки контроль над этой уникальной породой, которой по праву может гордиться Россия, поскольку это ее достоя­ние.