Очень ярко помню мануфактурный магазин Каверина (в доме, где теперь располагается историко-художествен-ный музей). Помню очень обширное светлое помещение и сильный запах мануфактуры. Приказчики услужливы, любезны, предупредительны. Однажды к нам с мамой подошел приказчик. Мама объяснила, что нам надо, он пошел за прилавок и стал с полок выгружать куски материи. Затем, встав на стул или на что-то еще, разворачивал эти куски один за другим - на выбор, материя опускалась до пола. Это было красиво, и мне потому запомнилось. В другом месте на прилавке стояли изящные коробочки, а в них были нарядные женские носовые платочки, рядом - мужские. Другого товара в этом магазине отчего-то не запомнила.
Еще я любила бывать в маленьком кондитерском магазине, что был на стороне против дома Поповых (современного Дома детского творчества). Магазин этот в обиходе называли "Маленький Васильев" - в отличие от большого, что располагался в торговых рядах, и в котором наряду с кондитерскими товарами были и бакалейные. Я была очень стеснительной в детстве, мама старалась сделать меня посмелее. Однажды мы подошли к "маленькому Васильеву", она дала мне серебряный рубль и сказала, чтобы я зашла и купила плитку шоколада "Серебряный ярлык". Не смея ослушаться и зажимая деньги в руке, я, шестилетняя девочка, вошла в магазин и остановилась в середине торгового зала. Ко мне подошел приказчик и завел разговор. По-видимому, я держала себя довольно глупо, может быть, молчала, так как мама, видя эту сцену сквозь стекла, вошла и выручила меня. Кроме шоколада, в тот раз я получила очень большой красивый календарь, на нем все фигуры были выпуклы и разноцветны. Календарь этот мне подарили как постоянному покупателю.
Напротив "маленького Васильева была небольшая кондитерская лавка, но в ней я никогда не бывала, мама там ничего не покупала. У других я ела выпеченный там кекс. Вероятно, были и другие печеные угощения, но в нашей семье не было принято покупать готовые кондитерские изделия. Мама моя и сама была большая мастерица готовить вкусные вещи из кислого и пресного теста.
Третий магазин, о котором хочу рассказать, это книжно-канцелярский Прокофьева на Тамбовской улице, рядом с типографией. Когда я пошла в 8 лет учиться в приготовительный класс гимназии, он стал для меня самым главным. Самостоятельно я покупала в нем синие ученические тетрадки. А самое главное - в нем были замечательные книги, которые мне покупали и дарили. У меня собралась библиотека лучших книг для детей среднего возраста, я так увлекалась ими! Теперь тех авторов не печатают, а жаль! Клавдия Лукашевич - у нее были прекрасные рассказы, в том числе - быль об американской девочке Елене Келлер с рождения слепой и глухонемой, погибавшей в детстве от непонимания любящих, но неумелых родителей и ставшей потом прекрасным и образованным человеком - благодаря талантливой учительнице, посвятившей себя этой девочке. Хороши также рассказы Желиховской. Было у меня 10 книг из "Золотой библиотеки" - рассказы М.Твена, произведения Бронте, Верней, сказки братьев Гримм и др. И были книги забытой Лидии Чарской - "Паж цесаревны", "Сибирочка", «Княжна Джаваха» и пр. Они сводили меня с ума! Часть из них хранится у меня и теперь, какие-то пропали. Видимо, мама продала их в трудные годы... В НЭП мы любили бывать в маленькой булочной-пекарне Маслова на втором углу Соборной и Тамбовской улиц. За прилавком стоял сам хозяин в белом фартуке. Нигде потом я не ела такого прекрасного хлеба! Черный, чисто ржаной, очень большими караваями, с поджаристой коркой - до чего же вкусный! Хозяин резал его не на столе, а прижав край целого хлеба к груди, большущим ножом. Продавался еще ситный с глянцевым верхом, высокий, так, что если нажать на него пальцем сверху, он опускается, палец примешь - ситный встает, как был.
А французские булки! Только у Маслова они были такие чудесные! По верху по всей длине проходил румяный гребешок, слегка поджаристый, очень вкусный. Он и придавал им особую пикантность. В Москву приехала - вкус французских булок совсем, совсем не такой, а ведь стоили одинаково - семь копеек. Торговал Маслов и баранками - теперь таких нет. Перед тем, как посадить в печь, их опускали на какое-то мгновение в кипяток, и они выходили круглые и блестящие. Их особенно любили крестьяне.
Булочная Маслова была скорее даже не магазин, а маленькая лавочка - с низким потолком. Иногда я заходила к нему с С. П.Рудзеевской. И он непременно спрашивал: "Как там моя Лизавета?" -"Плохо. Неспособная Лизавета', - всегда отвечала Софья Петровна. Маслов задумывался. Лизавета была его дочь, видная, как и он, но равнодушная ко всему. Она училась со мной в одном классе и еле-еле... Нет, Маслова никак не забыть!
В период НЭПа открыли много ларьков на базаре, открывались там и магазины. Был, например, хороший шляпный. Там я купила себе фетровую шляпку с небольшими полями василькового цвета, она очень шла к моему румянцу. А мама отругала меня, нашла ее неприличной, пошла в тот магазин и обменяла шляпу на серого цвета.
