Моршанск взохнул спокойно. Теперь, когда опасность миновала, моршанцы стали переселяться на более удобные места. Давыдовка стала, например, подтягиваться с холма поближе к берегу Серпа. Характерна в этом отношении миграция жителей Княжьего. Первые его жители поселились в лесистом месте, на правом берегу Цны. Но здесь почти не было удобной для пашни земли. Стали обрабатывать землю на левом, безлесном берегу. Потом построили там гумны для хранения урожая, затем, там же, ста¬ли сооружать загоны и сараи для скота. В конце концов, новые семьи начали строить на левом берегу и свое жилье. Так образовались две деревни - Княжье и Гумны. В 1771 году в Гумнах построили церковь, значит, они превратились в село. Княжье, в конце концов, исчезло совсем, остались Гумны.
В конце XVII века, когда вокруг некоторых старых поселений стала ощущаться нехватка пахотных земель, из них выделялись группы крестьян и основывали новые деревни. Так образовались, скажем, в 1678 году Малые Кулики, названные так в отличие от Больших Куликов. Так появилось и Новотомниково, которое отпочковалось от Томникова, названного после Старым -Томниковым.
В Морше, Давыдовке, Гумнах, Карелях, Крюкове, Алгасове, Мутасьеве и других селах были построены деревянные церкви, которые стали теперь общими и для русских, и для мордовцев.
Моршанцы хорошо освоили трехполье. Суть его в следующем: крестьянин разбивает весь участок на три поля. На первом сеет озимые, на втором - яровые, а третье - отдыхает. Третье поле именно отдыхает, а не забрасывается. Его удобряют, распахивают, на нем уничтожаются сорняки. На следующий год его засевают озимыми, бывшее озимое поле засевается яровыми, а то поле, где были яровые, занимает пар, т. е. поле отдыхает. Потом этот цикл повторяется. При старательном уходе земля при такой системе намного дольше сохраняла плодородие, требовала меньших площадей и затрат труда, чем при переложной, когда на всем поле сеется все, что нужно сеять: озимые, яровые, овощи, а через два-три года поле забрасывается, и крестьянин распахивает новое поле на целине.
В начале XVIII века Петр I провел в России крупную административную реформу. Все государство было поделено на 8 губерний. Тамбовский и Козловский уезды вошли в Азовскую губернию, в составе которой была образована Тамбовская провинция. Верхоценская волость, частью которой была моршанская земля, вошла в эту провинцию.
В XVIII веке происходило бурное заселение южных районов Тамбовской провинции. Тамбов и Козлов - первые ее города потеряли свое значение как крепости: границы отодвинулись далеко на юг, они стали осваивать функцию торговых центров.
Но главным перевалочным торговым центром оставалось село Морша. Железных дорог здесь не было. На конно-гужевом транспорте грузы далеко не увезешь. А из рек одна только Цна была судоходной, да и то не на всем протяжении. Грузовые суда могли идти вниз по течению только от Морши. Затем - по Мокше, по Оке выходили на волжские просторы, к десяткам крупных городов.
Со всей округи на лошадях доставлялись к Морше хлеб, мед, поташ, сало, скот, а на обратный путь загружались соль, ткани, изделия из металла. За год из Морши вывозили до 14 млн. тонн грузов. В самые горячие дни на обслуживании пристаней были заняты тысячи человек. Здесь же, на моршанских стапелях, ежегодно строилось до сотни судов .
В 1779 году специальным указом Екатерины II село Морша было преобразовано в город Моршанск. Предполагают, что незадолго до этого Екатерина Великая побывала в Новотомникове, в имении своей близкой сподвижницы, одной из самых образованных женщин тогдашней России Екатерины Дашковой. В благодарность за этот высочайший визит и за присвоение Морше статуса города, моршанцы поставили императрице памятник на Соборной площади с трогательной надписью: «Матушке Царице - основательнице города Моршанска».
Началом помещичьего землевладения на Тамбовщине считается Боярский приговор 1677 года, которым предписывалось отдавать «детям боярским в поместье те же земли и дикие поля, на которых они поселились».
У русских императоров, начиная с Петра Великого, укрепился обычай за какие-либо государственные, а нередко и личные услуги, дарить отличившимся обширные земельные владения.
Александр Меньшиков, например, имел огромные имения в разных концах России. В начале XVIII века он получил от Петра I дарственную на земли по реке Савале, которые заселил своими крестьянами из центральных областей и с Украины. Имела, как уже говорилось, такое имение и Екатерина Дашкова.
Но на моршанских землях такие случаи долгое время были исключением. Основная масса крестьян оставалась дворцовой.
Однако один из самых непопулярных правителей России -Павел I за короткие годы своего правления (1796-1801 гг.) раздал почти всю территорию Верхоценской волости. Дарил штатским и военным, крупным и мелким чиновникам.
Вот только часть примеров, взятых из книги Н. Муравьева «Изначальная история населенных пунктов Тамбовской области».
Село Ивенье (656 душ) получил вице-адмирал Николай Семенович Мордвинов, Гумны (500 душ) пожалованы тайному советнику Николаю Андреевичу Молчанову, большей частью села Давыдовки стали владеть братья - генерал-адъютант Яков и статский советник Иван Петемкины, Мутасьево досталось флигель-адъютанту ротмистру Павлу Васильевичу Голенищеву-Кугузову, куратор Московского университета Херасков и вдова титулярного советника Екатерина Николаевна Тюренина стали владельцами села Самодуровка (первый имел 401 и вторая 99 душ).
Павел I раздаривал не только земли. В 1798 году он пожаловал одному из своих приближенных графу Кутайсову крупнейшую в России водяную мельницу. Эта мельница была построена в 1785 году в г. Моршанске, она стояла на месте нынешней суконной фабрики и сдавалась в обычное оброчное владение за 10 тысяч рублей в год. Больше века проработала эта мельница. Ее полностью уничтожил пожар 1889 года.
К концу XVII! века в Моршанском уезде было уже 94 помещичьих владения (Заметим: в 1879 году образовалось Тамбовское наместничество с 12 уездами, в том числе и Моршанским).
Хоть в Моршанском уезде помещиков и было в 5 раз меньше, чем в Козловском, в 7 раз меньше, чем в Кирсановском, в 4 раза меньше, чем в Тамбовском уездах, можно уже сказать: полномасштабное крепостничество пришло и сюда.
А до этого, в 1774 году моршанский край обожгло своим крылом восстание Емельяна Пугачева. В этом году пугачевцы потерпели жестокое поражение под Казанью. Продвигаясь по Волге, они захватили Пензу, а от этого города до Верхоценскои волости - рукой подать. Посланцы мятежного атамана призывали моршанцев к торжественной встрече царя-батюшки Петра 111. Мелкие отряды пугачевцев побывали в Алгасове, Серповом, Пеньках, Куликах, Ракше, Вановье. Однако широкой поддержки среди местных крестьян они не получили и, расправившись с некоторыми государственными чиновниками, покинули волость, так что в отличии от восстания Степана Разина, когда в крае погиб каждый четвертый мужчина, пугачевское восстание для местных жителей больших последствий не имело.
На рубеже XVIII и XIX веков многие деревни и села Моршанского уезда оказались в руках помещиков.
Вторая волна заселения моршанских земель приходится на первую половину XIX века.
Населенные пункты теперь рождались не так, как раньше. Если в XVII веке, во время первых поселений после татарского нашествия, на берегах Цны и ее притоках оседали в основном беглые крестьяне, мордва, татары, то теперь началось организованное заселение. Помещики либо привозили крестьян из других губерний и уездов, либо дробили моршанские крупные села.
Так, прапорщик Александр Петрович Хрущев купил и вывез из Больших Куликов несколько десятков семей и в 1824 году поселил их в новой деревне Николаевке (Раево). В середине века это село приобрел известный князь Михаил Петрович Волконский.
Одно из самых крупных сел Верхоценскои волости Большие Кулики Павел I в самом конце XVIII века подарил действительному статскому советнику, барону Андрею Львовичу Безобразову.
Его потомки, особенно сенатор Александр Михайлович Безобразов, постарались увековечить свои имена в названиях Моршанских сел. Здесь и сейчас стоят села Александровка, деревни Михайловка и Безобразовка (смотрите имя, отчество 1 фамилию сенатора). Масловка названа по фамилии ее владельца полковника Андрея Ивановича Маслова. Свое имя дала селу (Екатериновка) помещица, коллежская секретарша Екатерина Федоровна Алибина. В честь своего отца назвал Павловкой свое владение фигель-адъютант Василий Павлович Голенищев-Кутузов, сын того самого Голенищева-Кутузова, коорому Павел I подарил Мутасьево. Надо полагать, что в Павловку были переселены крестьяне из Мутасьева. Глазовку основал генерал-майор Петр Осипович Глазов.
Многие села Моршанского уезда были основаны известными в России людьми. Одним из них был Эммануил Дмитриевич Нарышкин, построивший деревню Собино.
Род Нарышкиных тесно переплетен с историей России. В 1671 году московский царь Алексей Михайлович Романов женился на Наталье Кирилловне Нарышкиной, которая и стала матерью самого выдающегося царя и императора Росийского государства Петра Великого.
Эммануил Дмитриевич был военным, служил адъютантом известного шефа жандармов графа Бенкендорфа, вышел в отставку и поселился в селе Бычки Шацкого уезда, но вскоре то снова призвали ко двору. Эммануил Дмитриевич служил цэремониймейстером Высочайшего двора, был награжден самым высоким орденом Андрея Первозванного, произведен в высокий придворный чин обер-камергера.
Жил Э. Д. Нарышкин в Петербурге, но никогда не порывал связей с Тамбовской губернией. Он внес большой вклад вдело образования и просвещения. На эти цели Эммануил Дмитриевич внес 1,5 миллиона рублей - по тогдашним вре менам сумма огромная. В 1871 году по его инициативе открыт Екатериновский учительский институт в Тамбове, на его средства было построено общежитие для учащихся гимназии. В 1889 году он впервые в России основал в Тамбове приют для арестантских детей.
Все, что сделал Э. Д. Нарышкин, трудно перечислить. Нарышкины были одними из крупных землевладельцев Тамбовской губернии. Имелись у них земли и в Моршанском уезде. Собино, как мы уже упоминали, принадлежало Эммануилу Дмитриевичу, а Островка (недалеко от Ракши) - Александру Нарышкину.
На моршанской земле жили не только помещичьи крестьяне. Например, Старые Сокольники оставались дворцовыми, Коршуновку заселяли однодворцы, Малопичаевка принадлежала Николо-Родовицкому монастырю Рязанской епархии.
Кстати, в отличие от других уездов, в Моршанском, кроме названного села, других монастырских владений не было. Не было на его земле и монастырей. А вот церкви стояли в каждом селе. Повторим, что и сам статус села присваивался поселению только тогда, когда в нем возводился храм Божий.
До XIX века церкви строились из дерева. Местные мастера сами составляли проект, жители сообща выбирали место: обычно самый возвышенный и красивый участок. Ни одна церковь не походила на другую.
Когда в конце XVIII-начале XIX веков моршанские села перешли во владение помещиков, те стали перестраивать церкви: вместо деревянных возводить каменные. Хоть гордыня и является одним из самых больших христианских грехов, владельцы усадеб старались перещеголять друг друга красотой, богатством, величиной своих храмов.
В 1831 году был воздвигнут Вознесенский храм в селе Ракша, в 1834 году - Покровский храм в Екатериновке.
Оба храма имели большие глухие купола, многоколонные портики, от них явно веяло религиозным аскетизмом.
В селе Большое Гагарине церковь строилась по индивидуальному проекту архитектора А. А. Пашкова, но тем не менее она не отходила от стиля русских храмов раннего средневековья. Основа здания - большой куб, над которым возвышались пять куполов. На притворе - две симметричные четырехгранные колокольни, увенчанные высокими шпилями с крестами. Большую художественную и эстетическую ценность име¬ла внутренняя роспись и иконостасы.
В Новотомникове Благовещенская церковь строилась на средства владельца села И. И. Воронцова-Дашкова. Она и сейчас радует глаз своей легкостью, изяществом, нарядностью. Кирпичная выкладка оконных и дверных проемов походит на резьбу по дереву. Внутри куполов - роспись на библейские темы, на колоннах - изображения святых.
Новотомниковская церковь - одна из немногих, полностью сохранившаяся до наших дней в первозданном архитектурном виде.
А вот Троицкая церковь в Вановье строилась на скудные гроши самих крестьян. Двенадцать лет они собирали деньги и по кирпичику возводили этот Божий храм. Зато получился он одним из лучших в Тамбовской епархии.
Стояла церковь в центре села, на высоком холме. Ее раскрашенный красками купол был виден за многие километры. Кресты, венчающие пять глав, сияли позолотой.
В это же время были возведены замечательные храмы в Алкужинских Борках и в Серповом.
Вряд ли кто оставался равнодушным, увидев Троицкий собор в г. Моршанске. Его главный купол виден за десятки километров с какой бы стороны вы не подъезжали к городу. Строился он 27 лет. По своим размерам он не имел равных на Тамбовщине и был одним из крупнейших в России - мог вместить шесть тысяч человек.
К великому сожалению Троицкий собор постигла печальная участь. В 1978 году были начаты восстановительные работы, но пожар 1990 года уничтожил огромный труд реставраторов: сгорели все рамы, кровля, перекрытия, купола. Однако с 1995 года ведется поэтапное восстановление этого памятника истории и культуры.
Эти и другие моршанские храмы могли бы стоять века, укреплять наш дух, вселять в нас гордость, повышать внутреннюю культуру многих поколений. Но разрушительный атеистический тайфун, пронесшийся по великолепным Божьим местам в 30-50-ых годах прошлого столетия, поверг в небытие десятки памятников русской культуры. Остовы некоторых из них еще сохранились и, может,когда-нибудь они будут реставрированы и тем самым будет увековечена память предков.
Первая половина XIX века оставила на моршанской земле и еще один след замечательной материальной культуры. Почти каждая помещичья усадьба имела парк с аллеями, прудами, экзотическими растениями.
Один из самых старых в Тамбовской области парков - Новотомниковский. Он начал закладываться еще в XVIII веке в усадьбе графа Воронцова-Дашкова на месте дубовой рощи. Некоторые из тех дубов остались нетронутыми и стоят до сих пор. Для оформления парка использовались как местные деревья и кустарники: дуб, береза, липа, бузина, так и завезенные из других зон: тополь белый, ива белая, сибирская лиственница, кедр и другие. Он занимал площадь в 15 гектаров. Новотомниковский парк сохранился и до сих пор удивляет своей красотой.
По отдельным уцелевшим фрагментам парков, можно судить, с каким вкусом и любовью создавались они в Апександровке, Островке, на территории нынешнего тубсанатория в Ракше и некоторых других бывших помещичьих усадьбах.
К сожалению, в начале XX столетия духовным основам многовековых традиций наших предков был нанесен непоправимый урон, они были объявлены буржуазными пережитками. Разрушение церквей, парков, высмеивание народных обрядов -все это не способствовало возвышению человека.
Примеряя жизнь моршанцев к истории страны, надо иметь в виду, что большинство моршанских крестьян вплоть до конца XVIII века находилось на положении дворцовых, тяготы которых были значительно меньше, чем крестьян помещичьих. По сути, при полном крепостном гнете моршанские крестьяне жили всего пять десятилетий - до 19 февраля 1861 года, когда вышел Манифест Александра II об отмене крепостного права.
Несколько облегчало положение и то, что моршанцы жили на границе леса со степью. Лес давал возможность дополнительного заработка: изготавливали на продажу дуги, сани, бочки, по¬суду и т. д. Кроме того, грибы, ягоды, орехи обогащали питание, облегчали заготовку зимних припасов.
Может быть, в какой-то степени этим и объясняется такой факт. Накануне отмены крепостного права на Тамбовщине произошли многочисленные волнения крестьян. В Тамбовском, Усманском, Елатомском, Липецком уездах крестьяне изгоняли управляющих, отказывались выходить на барские земли, протестовали против освобождения без земли. В Моршанском уезде таких протестов перед реформой почти не было. Правда, уже после выхода манифеста, в апреле 1861 года, в некоторых моршанских имениях крестьяне протестовали против выкупа наделов, утверждая, что царский манифест помещики подменили своими. Несколько сотен жителей Моршанского уезда приняли участие в Кондеевском восстании (Пензенская губерния) весной того же года. Перед появлением манифеста многие моршанские помещики, как, впрочем, и в других местах, шли на такую хитрость: они увеличивали количество садовников, горничных, других слуг. Дело в том, что дворовые люди не наделялись землей. Таким образом владельцы имений увеличивали свою долю при разделе земли. Что изменилось в жизни крестьян после отмены крепостного права? Многое. Некоторые помещичьи усадьбы прекратили свое существование. Особенно мелкие. Такой пример. Коллежская секретарша Екатерина Федоровна Алибина владела в своей Екатериновке 21 крепостной душой. После раздела земли у нее осталось всего 11 десятин пашни, которые ее наследники продали казне за 600 рублей 50 копеек. С той поры помещиков в этой деревне никогда не было.
Крестьяне ведь и при крепостном праве жили по-разному. В семьях, где было много мастеровых людей, печников, валяльщиков обуви, ткачей, деревообработчиков, деньги водились. Эти семьи, получив свободу, стали скупать землю, обзаводиться скотом, строить мельницы, крупорушки, приглашать наемных рабочих, другими словами - богатеть.
Разбогатевшие крестьяне вели хозяйство уже совсем по-другому. У них не было дармовой рабочей силы. Вместо устаревшего трехполья они стали внедрять многопольные севообороты. На моршанских полях быстро увеличивались посевы технических культур: сахарной свеклы, махорки, картофеля.
В 1882 году купцы Дмитриев и Белоусов построили в Моршанске махорочную фабрику - первую на Тамбовщине. Эта фабрика прославила моршанцев на всю страну. Моршанскую махорку знали во многих уголках России. Фабрика повлияла и на то, что махорка была долгое время главной технической культурой в Моршанском уезде, а потом, в советское время, и в Моршанском районе.
В 1883 году, здесь же, известные в нашей области фабрикан¬ы братья Михаил и Василий Асеевы основали крупную суконную фабрику. Они купили землю и корпуса сгоревшей кутайсовской мельницы и наладили производство шерстяных тканей.
Фабрика долгие годы снабжала сукном русскую армию. В униформе, сшитой из моршанского сукна, щеголяли офицеры турецкой и румынской армий.
Основными поставщиками рабочей силы для этих двух фабрик стали близлежащие села: Устье, Карели и другие.
Рост производительности труда, имущественное расслоение на селе оставило без работы многих моршанцев. Началось обратное движение. Обезземелевшие жители Ивенья, Ракши, Серпового и других сел подавались на Дон, Кубань, Урал, в Сибирь. Уезжали и в быстрорастущие промышленные области: Московскую, Харьковскую, Екатеринославскую.
Миграции способствовал технический прогресс. Через Тамбовщину пролегли Юго-Восточная и Рязано-Уральская железные дороги, а Моршанск стал узловой станцией на железной дороге Москва - Самара.
Тут уместно сказать, что были и другие проекты. В самый последний день 1875 года Санкт-Петербургский купец первой гильдии Юман Осипович Норвило подал на высочайшее имя прошение. Он просил императора разрешить провести изыскания для строительства конно-железной дороги от Моршанска до Нижнего Новгорода.
Царь разрешил, но поставил жесткие условия: проводить изыскания только на свои средства, причем, если проект окажется приемлемым, то концессия на строительство дороги будет выдана необязательно Ю. Норвило, она будет отдана по конкурсу. А если изыскания окажутся неудачными, то казна средства купцу возмещать не станет. А деньги только на предварительные изыскания надо было вложить немалые - около 30 тысяч серебром.
Ю. Норвило, чтобы как-то уменьшить риск, предложил уездным управам, по которым должна пройти трасса, взять на себя половину расходов.
Дорогу планировалось вести через Шацк, Темников и дальше - на Арзамас и Нижний Новгород. По Моршанскому уезду ее отрезок составил 49 верст. Уезд должен был внести 2400 рублей.
Моршанская управа в общем-то соглашалась с такими расходами, но решила посоветоваться с Шацком и Темниковым. Темниковская земская управа тоже соглашалась на половинную оплату, а Шацкая решила финансировать проект только тогда, когда начнется строительство.
Видимо, нашлись и еще уезды, которые не пошли на риск. 15 конце концов и сам Ю. Норвило отказался от проекта. Но так или иначе Моршанск не через Нижний Новгород, так через Самару связался железной дорогой с Поволжьем, с которым раньше сообщался водными путем - через Цну, Мокшу и Оку.
Новый транспорт сыграл «злую шутку». До него Моршанск пыл самой крупной в области перевалочной грузовой базой. через нее проходили хлеб, скот и другие товары почти со всей области. Теперь эти грузы пошли по железной дороге. Моршанские пристани стали стремительно приходить в упадок. Уезд лишился крупных доходов, рабочих мест. Достаточно сказать, что ежегодно Моршанск отправлял вниз по реке Цне и принимал до 1000 судов в год. На их обслуживании было за¬нято до 20 тысяч человек. Можно представить, какие потери понесли моршанцы.
А тут еще на город обрушилось огромное бедствие. 25 мая 1875 года в одном из домов Барашевской слободы ставили самовар. Ступавшего угля загорелась солома, а затем вспыхнул весь дом. В этот день дул ураганный ветер, огонь перекинулся на соседние постройки, а через полчаса уже пылал весь центр города. Пламя настолько быстро распространялось, что люди не успевали выбежать за пределы пожара. Многие задыхались и сгорали заживо.
В городе сгорел 1061 дом, 45 жителей, сотни моршанцев получили ожоги. Моршанску пришлось бы залечивать раны очень долго, если бы не помощь соседей. Уже на второй день из Тамбова и Козлова стали поступать вагоны с хлебом, одеждой, обувью. Из Пензенской, Воронежской, Саратовской, Рязанской и других губерний везли строительные материалы, деньги, инструменты...
В конце XIX века Тамбовская губерния заняла передовые позиции в России по уровню развития земледелия. Здесь получали самые высокие урожаи, производили больше, чем другие регионы хлеба на душу населения. Моршанский уезд был в этом отношении отнюдь не последним.
Крестьяне работали на собственной земле. Да и те, кто не смог выкупить надел или потерял его, свободно ремесленничал или нанимался за приличную плату к богатому соседу.
Может быть, поэтому конец XIX века в Моршанском уезде был в социальном плане, пожалуй, самым бесконфликтным. Сюда с неохотой приезжали даже народники. Предприняла в уезде попытку пропаганды своих идей одна из лидеров московских народников О. Алексеева, но сколько-нибудь заметных результатов не достигла.
В свое время здесь родилась очень талантливая и образованная народница София Бардина. Она закончила институт благородных девиц в Тамбове, затем продолжила образование в Швейцарии. Увлекалась народничеством, а потом и глубоко поверила в его идеи. Она вела активную пропаганду среди моршанских рабочих. Но широкую известность и след в истории она оставила своей смелой, яркой речью на суде после ее ареста. Надо было обладать большим мужеством, чтобы решиться на такое выступление.
Но, по признанию известного революционера Г. В. Плеханова, тоже тамбовчанина, рабочие и крестьяне плохо понимали и вос¬принимали народников.
Пожалуй, большее значение для духовного и культурного развития моршанцев имели учителя, врачи, инженеры, то есть те интеллигенты, которые повседневно общались с простым людом, хорошо знали их беды и радости.
В 1864 году вышло правительственное Положение о земских учреждениях, которое сыграло очень большую роль в развитии образования. В Моршанских селах начали открывать школы.
Чтобы поднять престиж образования среди крестьян, группа Тамбовских земских деятелей обратились сначала к министру внутренних дел страны, а затем в Синод с просьбой отменить телесные наказания тех крестьян, которые заканчивали церковно-приходские и земские школы, но поддержки не получила. Специалисты - учителя имелись только в Моршанске, в селах же вели уроки пономари, дьячки, унтер-офицеры, отставные солдаты. Но даже научиться читать, писать и считать было большим шагом вперед для почти сплошь безграмотного населения уезда.
К 1870 году в моршанских деревнях и селах действовало свыше 40 трехклассных земских училищ, где учились грамоте около 1700 крестьянских мальчиков и девочек, а к 1880 году за партами сидело уже свыше 3000 детей.
Что представляла собой сельская школа? Обычно она располагалась в большом деревянном доме. В нем была одна классная комната, раздевалка и квартира учителя. Он один вел все предметы: чтение, письмо, арифметику, а закон божий вел местный священник.
Школа строилась нередко на благотворительные средства. Например Большекуликовское земское училище возведено было на средства княгини А. А. Оболенской, местной помещицы. Но чаще всего деньги на школу собирало само земское общество (община). Остальные расходы: зарплата учителей, при¬обретение учебников и пособий, отопление - несла уездная управа. Содержание одного ученика обходилось в 4-5 рублей в год. Зарплата учителя составляла 200-300 рублей. Чтобы сопоставить, много это или мало, приведем цены на некоторые товары и продукцию. Мука пшеничная первого сорта стоила меньше двух копеек за килограмм, столько же стоил килограмм белого хлеба, пару валенок можно было купить за 70-80 копеек.
В школу ходили в основном мальчики, учеба для девочек считалась баловством, и позволить себе это могли только зажиточные крестьяне. Дело в том, что девочки уже с 6-7 лет ухаживали за младшими сестренками и братишками, помогали матерям готовить обед, стирать белье и так далее. Мальчики становились полноценными помощниками позднее, с 10-12 лет.
В результате получалась такая картина. В Мутасьевское детское училище в 1890-х годах в первый класс приходило ежегодно 27-30 учеников, из них 2-3 девочки. Во втором клас¬се продолжали учиться 14-15 мальчиков и 1-2 девочки. До третьего — девочки обычно не дотягивали, а мальчиков оста¬валось 9-11 человек. Примерно то же самое происходило и в других селах уезда. Поэтому человек с трехклассным образованием считался на селе большим грамотеем.
Домашнее хозяйство часто отрывало детей от занятий, и они пропускали столько уроков, что не осваивали программу и оставались в одном классе на второй год. И это не было исключением. В том же Мутасьевском училище в первом классе обычно сидело 7-8 второгодников, то есть каждый третий-четвертый ученик.
У помещиков и зажиточных крестьян стали появляться уже сложные механические косилки, жатки, молотилки, мельницы, крупорушки, в животноводстве - племенной скот, в полеводстве - сортовые культуры, земледелие стало переходить от трехполья к многополью. Все это требовало грамотных работников. Поэтому и сами помещики были нередко энтузиастами повышения грамотности среди крестьян. Они приглашали в свои имения писателей, художников, музыкантов, пропагандировали чтение книг.
В 1869 году довольно богатый дворянин Хлудов, имение которого находилось в Александровке, пригласил в качестве управляющего известного в то время писателя Александра Ивановича Эртеля. По его инициативе в селе была построена добротная школа. Он привез из Воронежа свою богатую библиотеку, книгами из которой охотно разрешал пользоваться и ученикам, и их грамотным родителям. Александр Иванович часто проводил с крестьянами беседы об истории России, рассказывал о других странах, о знаменитых людях. Он активно участвовал в культурной жизни Моршанска.
Хлебопашество оставалось главным занятием моршанцев. Но было и немало сел, где жили настоящие мастера различных ремесел. Славились своими кожевенными изделиями умельцы из сел Кашма, Покровское. Здесь выделывались кожи крупного рогатого скота и лошадей, из которых шили конскую упряжь, обувь, одежду, и многое другое. Сырье и изделия сбывались не только в своем уезде и губернии. Их охотно покупали в Ельце, Лебедяни, Воронеже, Саратове.
Сюда, в Алкужинские Борки, Серповое и Алгасово, издалека приезжали за «тележными» изделиями: колесами, дугами, осями. Славились надежностью и особым спросом пользовались изготовленные здесь колеса.
Изготовить колесо - дело довольно сложное. Оно состоит из обода, спиц и ступицы. И каждая деталь требует точности и большой затраты труда.
Чтобы сделать обод, мочили два дня в воде специальные дубовые заготовки, затем долбили в них отверстия для спиц. Но самая главная операция - согнуть обод. Чтобы сделать это, надо заготовку как следует распарить. Для этого имелись парильни. они были двух видов - огневые и котловые. Парильня предъявляла собой наглухо закрытый сруб примерно 5x1,5 метра.
Наверху, поперек сруба, укладывали жерди, на которые помещали заготовки. На полу, посреди сруба, закладывался тлеющий костер. Он и давал нужную температуру. В котловой «парильне» над костром ставился котел и заготовки распаривались паром. Гнули ободья на специальных станках.
Спицы делали тоже из дуба. А вот ступицы изготавливались из березы. Самые подходящие березовые деревья росли вокруг села Ракша. Ракшинцы заготавливали специальные березовые отрубки 12 вершков длиной и один вершок толщиной и продавали их по 35 копеек за штуку тележным мастерам. Из каждого отрубка выходило 3 ступицы.
Четыре колеса назывались станом. Продавались колеса в этих селах не поштучно и даже не станами, а возами. Каждый воз - это три с половиной стана, т. е. 14 колес.
Алкужинские Борки и Алгасово установили прямые связи с Нижегородской ярмаркой, и большая часть их продукции шла туда.
А вот дуги, которые гнулись из ветлы, продавались в основном в городе Тамбове, Рассказове и Мордове.
Изготавливался в моршанских селах и войлок. Особенно этим промыслом славилось село Плоская Дубрава. Кроме войлочных полотен здесь валяли и валенки. Из пуда шерсти выходило 10 пар валенок, каждая из которых продавалась по 70-80 копеек. Сезон шерстобитов длился с августа до Покрова дня. За сезон мастер мог заработать 20-50 рублей.
Осенью, когда заканчивались работы на полях, многие моршанцы отправлялись на заработки. Жители Питерки уходили в Новочеркасск на угольные копи. Около 200 ракшинцев ежегодно работали на крупорушках в Кирсанове и Пензе. А портные из этого же села добирались аж до земель Войска Донского. Там, на месте, шили одежду для донских казаков и казачек.