Н  иколай Николаевич рассказывает, что родился в большой небогатой семье - шестеро ребятишек родителям растить было очень непросто. Он поэтому много работал, едва ли не наравне с отцом: и дома, по хозяйству, и в колхозе. Какие уж тут уроки, какие занятия! Закончил четыре класса и  стал работать в колхозе "Первомайский"…
Тут вступает в разговор Любовь Васильевна: "Моя семья была позажиточнее.  Папаня - труженик великий! - Щебланов Василий Петрович. Его фотография в Моршанском музее хранится… Дом у нас был хороший, как власть какая в колхоз приезжала, у нас всегда ночевала…  Но все равно хлеба досыта никогда не ели. А в 1933 году случился голод. Помню, папаня поехал в Алгасово продавать лошадь - за нее ему 30 фунтов ржи давали. Так  он с лошадью назад и вернулся, зарезал ее -  мы потом щи с мясом долго ели, так и вытянулись. А еще корова была, просо сажали - значит, и кашу с молоком ели... А другие от голода умирали. Идут по селу, побираются, сил не хватает, падают и умирают".
К оллективизацию и Николай Николаевич,  и Любовь Васильевна  вспоминают недобрым словом. По счастью, это важное для государства в политическом и экономическом смысле мероприятие семьи Щеблановых и Соломатиных обошло стороной, но супруги помнят, как активисты отбирали скот у соседей, родни, как шарили по сундукам с добром у знакомых.
Как бы то ни было, но перед войной жизнь в Давыдове потихоньку пошла на лад.  Однако начало Великой Отечественной для его жителей, как и для всех советских людей, стало новым серьезным испытанием на прочность. В 1942 году 18-летнего Николая мобилизовали на фронт. Парнишка попал в город Городище Пензенской области, где располагалась полковая школа. Спустя полгода Николаю Соломатину присвоили звание сержанта и вместе с другими бывшими курсантами отправили на фронт, в район Орловско-Курской дуги. До места добирались месяц, шли по ночам - чтобы не увидел немец и не разбомбил колонну.

"И вот, - говорит Николай Николаевич, - утром подошли к селу Измайлово, это недалеко от Орла. Немного отдохнули, а вечером пошли в бой (глаза ветерана блестят от подступивших слез, он несколько секунд молчит)… От нашего батальона тогда осталось меньше половины. Было страшно: непрерывные бомбежки, артобстрелы. А две недели спустя брали высотку - так вот, внизу, у ее основания, тёк алый ручей из человеческой крови".
В том бою Николая Николаевича тяжело ранило в плечо. Он потерял много крови и, по словам Любови Васильевны, почернел до такой степени, что многие интересовались его национальностью. В 1944 году в госпитале города Горький Н.Н.Соломатина по инвалидности комиссовали, и он, похудевший, изболевшийся, вернулся в родное Давыдово и устроился в колхоз объездчиком. На лошади по вечерам объезжал засеянные поля или сметанное в стога сено…
А Любовь Васильевна, когда началась война,  бросила школу и, забыв о том, что была отличницей, налету схватывающей объяснения учителей, пошла работать в колхоз - папаня с братом ушли на фронт, надеяться стало не на кого. Много чего пришлось пережить ей и вынести, но молодой задор, живой, веселый характер помогали и жить, и работать. На гуляньях она плясала так, что любо-дорого было смотреть. Кстати, Николай Николаевич, помимо всего прочего, еще и прекрасный гармонист-самоучка, признался, что Любаша понравилась ему именно потому, что "всегда хорошо плясала". А когда война закончилась, когда пришел с Победой отец, девушка вернулась в школу, в 8-й класс. Учеба ей по-прежнему давалась легко, на занятия она ходила с охотой. И кто знает, как сложилась бы судьба Любы Щеблановой, если бы 6 февраля 1946 года она не вышла замуж за Николая Соломатина!
Ж изнь у молодых заладилась не сразу: жили на съемных квартирах, у родителей, терпели нужду, раза два "разбегались". Наконец,  поднакопили денег и с помощью родных в 1949 году купили дом. Николай Николаевич в то время работал конюхом, а Любовь Васильевна сразу после рождения дочери Нины в 1950 году ушла из колхоза. И стали Соломатины по хозяйству в Давыдове первыми! Имели две коровы (в иные годы -  три, двоих доила Любовь Васильевна, одну - Николай Николаевич), несколько партий гусей (в партии - один гусак и три гусыни), поросят, овец (один год в их отаре насчитывалась 31 овечья голова), кур…
Г усей, как правило, резали к Октябрьской. Начиная с 1 ноября, Любовь Васильевна через день вместе с товарками ездила на рынок в Моршанск, где за раз продавала по 12 тушек битой птицы. Перо она заботливо собирала для дочек в приданое - на перины и подушки. Девочек у супругов родилось трое: в 1950 году - Нина, в 1952 - Таня, в 1956 - Валя, а в 1967 - сын  Владимир.
Те годы сейчас называют эпохой "застоя".  А для простых людей это было хорошее время - тихое, благополучное, стабильное. Николай Николаевич по окончании соответствующих курсов трудился в колхозе "Красный строитель" техником-осеменатором. Был в почете, пользовался уважением. Премии, Почетные грамоты, ценные подарки - как говорится, не раз отмечался и поощрялся ими в соответствии с приказами начальства. Любовь Васильевна занималась домом, хозяйством.  Но пришла пора,  дети выросли, упорхнули из родного гнезда на Украину. Только Валентина живет с семьей в Моршанске, она частенько наезжает проведать постаревших родителей.
В середине 80-х началась перестройка. Дети стали иностранцами, в стране случилась обидная неразбериха, но более всего и Николай Николаевич, и Любовь Васильевна горюют по поводу опустевших, заросших  бурьяном пашен. Ветераны в принципе не понимают, как такое могло случиться, ведь даже в тяжелейшие военные годы, оставшись без мужиков, голодные, измученные бабы - в основном без тракторов, без комбайнов! - на тощих лошаденках старательно  засевали каждый клочок, каждый сантиметр колхозной земли. Тем и себя кормили, и фронту помогали, забывая об отдыхе и не обращая внимания на болячки.
А вообще-то, чего греха таить, Соломатины нынешней жизнью довольны. Дождались Николай Николаевич и Любовь Васильевна и внуков, и правнуков. Живут теперь, за них переживаючи: все  ли у деток ладится, не болеют ли? Из хозяйства у них  - сегодня только гуси, да куры, да кошка. Больше им и не надо. Во-первых, не справятся, во-вторых, государство обеспечило главу семьи солидной пенсией. В доме Соломатиных чисто, тепло, есть телефон, газ…
В горнице (так Любовь Васильевна по-деревенски  называет большую комнату) их гостеприимного, доброго дома - особый, старомодный уют. У окна стоит высокая кровать с воздушными, взбитыми как сливки перинами, украшенная выбитым белоснежным подзором. На огромных пышных подушках - кружевные накидки, в простенках - кружевные занавески с затейливым узором. Красота, одним словом, в городе уже основательно подзабытая, от которой очень светло на душе и тихо. Пусть этот милый свет еще долгие-долгие годы бережет семейный союз Николая Николаевича и Любови Васильевны Соломатиных (в прошлом году исполнилось 63 года, как они поженились) от всяческих бед и потрясений; пусть под крышей родного дома еще много раз  собираются их повзрослевшие дети.
Н. ЧУЖЕНЬКОВА.