Антоновское восстание, тамбовская Вандея... Сейчас все знают значение этих слов. Они на слуху. Сотни книг и статей написаны на эту тему. Но, к сожалению, мало кто помнит и знает о том, что за два года до крестьянской войны 1920 - 1921 гг. под руководством А.С.Антонова не менее мощное, хотя и несравненно менее организованное восстание захлестнуло Моршанский уезд.
Одной из основных причин недовольства населения была, мягко говоря, непопулярная продовольственная политика новых властей. В мае 1918 года декретами ВЦИК и СНК в стране ввели продовольственную диктатуру. Торговля хлебом запрещалась. Продовольственные запасы реквизировались продотрядами. Усердие, с которым продармейцы воплощали в жизнь эти декреты, порой принимало форму банального грабежа. У крестьян отбирали не только хлеб, ной почти всю живность (коров, овец, гусей), людей жестоко избивали, практиковались порки, отмечались случаи изнасилований, расстрелы стали обыденным явлением. Причем вопрос о применении смертной казни решался очень просто, походя.
Автору этих строк удалось встретиться с одним из немногих ныне здравствующих свидетелей тех страшных лет -93-летней жительницей села Ивенье Анной Павловной Рахмановой. В те далекие годы Анна Павловна была еще совсем маленькой девочкой, но ужас, творимый бойцами продотрядов, она запомнила на всю жизнь. Интересно, что до сих пор она называет "нашими" не красноармейцев, как принято, а тех, кого чаще именуют бандитами, - повстанцев, а красноармейцев - бандитами. И на это есть причины...
- Маленькая Аня, родители которой умерли от тифа, проживала в доме своего деда Федора Васильевича Клепова, крестьянина села Ивенье. Когда в село пришел продотряд, его командир разместился в доме Клепова, в семье которого было шестнадцать (!) детей. Бойцы отряда выбили оконную раму, установили пулемет и принялись потрошить сундуки. Брали все, что понравится. Жене Клепова, Прасковье Сергеевне, удалось сохранить лишь большой серебряный самовар, так как она украдкой велела своей внучке Ане вывернуть из него кран.
Затянутые в кожу, обвешанные оружием, продотрядники приказали Клепову грузить в телеги зерно из амбара, а сами расположились в горнице, потребовали от хозяйки" самогона и закуски и принялись пировать. Плотно закусив, зашли в амбар и увидели, что хозяин погрузил в подводы весь хлеб, но оставил семенные запасы. Отобрали и их. Но и этого показалось им мало. Клепова заставили шапкой вымести из амбара все хлебные зерна.
Федор Васильевич в сердцах выругался:
- Ироды, что же вы делаете! Мы же с голоду помрем!
Оскорбленные продотрядовцы, недолго думая, решили наказать непочтительного крестьянина. Наказать - значит, расстрелять. Строптивца подвели к стене дома местного жителя Михаила Гугучкина (дом этот сохранился до сей поры). Федор Васильевич попрощался с детьми, перекрестился на четыре стороны и приготовился к смерти. Но тут его жена бросилась на колени перед командиром, стала целовать его сапоги и молить о пощаде:
- Куда ж я с шестнадцатью ртами да без кормильца?! С голоду ведь перемрем! Детишек пожалейте!
"Горячее" сердце пламенного революционера оттаяло. Приказ о расстреле был отменен.
Обобрав крестьян буквально до нитки, отряд покинул Ивенье. Грабежу подверглись также села Питерское, Борки, Гумны. Возмущенные мужики, в основном, ветераны мировой войны, повытаскивали припрятанные до поры до времени винтовки и недалеко от села, в оврагах, перехватили тяжело груженный награбленным добром обоз. Бойцы продотряда были перебиты все до одного; А награбленное возвращено хозяевам по принадлежности, благо педантичные комиссары составили точный список...
Бесчинства новой власти творились повсеместно. И уезд полыхнул огнем недовольства. 18 августа 1918 года в село Алгасово Моршанского уезда на грузовике прибыл продотряд в количестве 23 человек при одном пулемете. Местными жителями, возмущенными чинившимся в их селе разбоем, он был разогнан. Часть его бойцов сумела бежать. Несколько продотрядников получили тяжелые ранения и были захвачены восставшими. Алгасовцам удалось взять и пулемет.
На следующий день из Моршанска прибыл карательный отряд в 120 человек с четырьмя пулеметами и трехдюймовым орудием. К слову сказать, именно большевики в своих документах называют отряды, направляемые на подавление восстаний, карательными. Расположившись в селе Рыбное, каратели подвергли восставших пулеметно-артиллерийскому обстрелу. Подавив, таким образом, сопротивление, отряд вошел в Алгасово и приступил к наведению порядка. Ответственный агент губпродкома Акименков, руководивший карательным отрядом, так описывает это в своем докладе от 22 августа 1918 года: "...собрали сход, арестовали одного попа, несмотря на возмущение толпы, и еще нескольких лиц, замешанных в этом. Сейчас идет следствие...". Доклад заканчивался такими словами: "Завтра ликвидируем все. Попа, наверное, расстреляем". Вот и все следствие...
Осенью 1918 года вспыхнуло крупное крестьянское восстание в селе Отъяссы Моршанского уезда, руководимое эсерами братьями Меркуловыми Ефремом, Павлом и Тимофеем Никитовичами. Против восставших были брошены отряды красноармейцев и продотрядников. Но быстро подавить восстание не удалось. Повстанческие отряды были мобильны, кроме того, в отличие от красноармейцев, пользовались поддержкой местного населения. Приказом председателя Моршанской уездной ЧК Шведова от 24 октября 1918 года руководители восстания, а также все "их приспешники" были объявлены вне закона. Тот же приказ санкционировал расстрел на месте без суда и следствия для лиц, "замеченных в содействии" восставшим.
Мобильный партизанский отряд (возможно, входивший в отряд Меркуловых) действовал в районе сел Ивенье, Гумны, Левино. Повстанцы препятствовали действиям продотрядовцев, не пропуская их в села. Попытки красных сбить повстанцев с их позиций на гуменской горе успехом не увенчались. Тогда из Моршанска подтянули артиллерию. Только после массированного обстрела красноармейцы смогли оттеснить восставших в лес.
Той же осенью вспыхнул мятеж в Шацком уезде. Огонь восстания перекинулся и на Моршанский уезд. Волнения охватили села Алгасово, Вановье, Кулики, Ракша.
На подавление восстания был брошен отряд под командованием председателя штаба по ликвидации мятежа в Моршанском уезде И.Е.Атюнина. В начале ноября 1918 года каратели с боем взяли несколько сел, в том числе и Алгасово. 5 ноября взято Вановье. Но восставшие не сдавались. Более того, 6 ноября Атюнин и члены его штаба Соколов и Щеглов едва не попали в руки повстанцев. При передислокации штаба они были окружены отрядом крестьян, вооруженных, как докладывал в Тамбов сам Атюнин, "топорами, вилами и косами". Спастись командирам карателей удалось лишь благодаря резвости их коней.
Тогда же, в 1918 году, против моршанских повстанцев (а вовсе не против армий Антонова в 1920-21 годах) впервые была применена авиация. Об этом свидетельствует сохранившийся в архивах документ - рапорт командира 2-й Моршанской боевой авиагруппы Кожуна от 4 ноября 1918 года: "Сего числа от вверенной мне группы летало три самолета от 11 до 14 часов на разведку района Ракша - Островка - Рыбное... Прошу сообщить; могу ли я в будущее время, в случае обнаружения скопищ войск и митингов, отдавать приказание разгонять таковые пулеметным огнем с самолетов".
Сам уездный город был охвачен паникой. Мобилизованные местные жители были ненадежны, при подавлении беспорядков "вели себя пассивно". Военное руководство уезда просит выделить в свое распоряжение солдат из других губерний, так как "для гарнизона солдаты своего уезда крайне нежелательны". 30 октября моршанский военрук Эвальд запрашивает Тамбов: куда девать три тысячи мобилизованных? Губвоенком намеревается отправить их в Камышинскую дивизию Южного фронта, но сделать это не успевает.
7 ноября восставшие мобилизованные офицеры, унтер-офицеры и солдаты захватывают станцию Фитингоф. 9 ноября посланный на подавление мятежа отряд железнодорожной охраны с бронеавтомобилем и пулеметами в ходе тяжелого боя был наголову разбит повстанцами. Воодушевленные победой мятежники двинулись на Моршанск, разбирая и разрушая по дороге железнодорожное полотно. В Тамбов из Моршанска полетели панические телеграммы: "Тысячные толпы мятежников движутся к городу. Необходима срочная военная помощь с артиллерией".
К Моршанску власти стягивают крупные военные силы. На подавление мятежа брошены отряды из Тамбова, Пензы, Шацка с пулеметами, и артиллерией, прюс уже упоминавшейся авиацией, Моршанским гарнизоном и уездным партактивом. Силы надосказать немалые!
И повстанцы отказываются от похода на Моршанск. Возможно, их испугало количество и оснащение войск противника, и восставшие стали просто-напросто разбегаться. По воспоминание старожилов, отрад мятежнике отступая от Моршанска, затопил в одном из водоемов значительное количество оружия: винтовки и несколько пулеметов.
Как бы то ни было, повстанцы отвернули от Моршанска и направились к селу Рудовка, что на границе Моршанского и Кирсановского уездов, где набирало силу еще одно восстание. Вероятно, моршанцы слились с рудовскими, мятежниками и позднее были уничтожены.
Становой хребет моршанского мятежа был сломлен жесточайшим образом. По всему уезду производились массовые расстрелы. Село Ракша было практически уничтожено артиллерийским огнем, многие его жители расстреляны и захоронены в общей могиле у кромки леса. В самом Моршанске расстрелы происходили в томилинском саду на правом берегу Цны в районе нынешнего старого пляжа. Пленных мятежников массово расстреливали у стены городского кладбища и тут же зарывали. Есть сведения, что восемь крестьян, в числе которых были Марков, Сучков, Костяев и Кузьмин, были зарыты в могилу еще живыми.
В начале 19-го года восстание в уезде было практически подавлено. Не нашлось у моршанских повстанцев талантливого вожака, способного объединить разрозненные отряды под единым командованием. Из искры не разгорелось пламя, но она не погасла: в ярком пламени "Антонова огня" была и наша, моршанская искорка...
Девяносто лет минуло после тех страшных событий. Нет в живых никого из их участников. Почти не осталось очевидцев. Жива только память!
И.САВЕНКОВ.
г. Моршанск.
(По архивным материалам). |
